Влияние доступа к информации на модели политического участия в российских регионах

// Проблемы политологии и политической истории. Вып. 13. Саратов, 2004.

Cамый популярный афоризм Гераклита учит, что неверно пренебрегать изменениями существующего состояния дел по времени. Развитие положений диалектики Гегелем и Марксом применительно к государству вошло как составная часть западно-европейской культуры в наше представление о cфере политики и сделало необходимым анализ сравнительных и временных аспектов.

Вместе с тем, введенные этими авторами стрела времени и вектор развития во многом носят характер идеологемных конструктов, при которых степень совершенства государства оценивается по cтепени приближения к идеалам, не разделяемым большинством наших современников. Объективно это легко проследить и анализируя программы большинства существующих политических партий, которые заметно по-разному видят как стратегию, так и критерии развития.

Значительная часть проблем, связанных с политическим выбором, обусловлена сложностью интерпретации программных заявлений различных политических сил, а также соотношением этих заявлений с конкретными реалиями повседневной жизни. В этой связи представляется актуальным разработка объективизированных количественных, шкал позволяющих оценивать и сопоставлять политическую температуру и развитие стран и регионов. Применение цифрового шкалирования позволяет задать ту самую сетку координат, в рамках которой осуществляется движение, а также четко определить направление изменений безотносительно качественных оценок (позитив-негатив).

Попытки количественно диагностики социально-политического состояния давно и последовательно проводятся западными учеными. В настоящее время (лето 2004 года) в университете Мэриленд разрабатывается проект Polity IV [1] как продолжение попыток Тэда Гарра попыток оценить уровень институциональной демократии Polity III [2] на основе им же прежде составленных индексов Polity I и Polity II (1974, 1995 гг.). С помощью двойной шкалы оценок демократичности и авторитаризма выводится оценка политического развития государств.

Много лет продолжаются исследования политических систем Freedom-house (США), который производит оценку политических прав и гражданских свобод по методологии Реймонда Гастила. Сравнение количественных оценок уровня демократии и свободы дает возможность оценить уровень тождественности этих понятий в американской научной среде. К примеру, по оценкам «Дома свободы» в 1995 году из 117 демократий лишь 76 были свободными.

Сравнение количественных показателей позволяет оценить реальное направление изменений в рамках этих шкал. Freedomhouse приводит следующую динамику изменений положения России по нескольким шкалам (Таблица 1)

Рейтинг	1997	1998	1999	2001	2002	2003	2004
Электоральный процесс	3,50	3,50	4,00	4,25	4,50	4,75	5,50
Гражданское общество	3,75	4,00	3,75	4,00	4,00	4,25	4,50
Независимые СМИ	3,75	4,25	4,75	5,25	5,50	5,50	5,75
Правительство	4,00	4,50	4,50	5,00	5,25	5,00	5,25
Конституционный, законодательный,cудебный	4,00	4,25	4,25	4,50	4,75	4,50	4,75
Коррупция	-	-	6,25	6,25	6,00	5,75	5,75

Таблица 1. Показатели развития Российской Федерации по [3]

Можно привести и ряд других методик количественных оценок политической системы, подробно останавливаться на которых нам не позволяют рамки статьи. Все они довольно подробно описаны уже в русскоязычной литературе, хотя, в основной массе, введены в научный оборот американскими исследователями. [4] Российские политологи пока медленнее осваивают эту новую для них область, хотя уже разработан ряд количественных показателей, отражающих различные грани социально-политических отношений.

Интересна принципиальная разница в способе построения количественных оценок для западных и российских ученых. На Западе практически во всех известных нам работах расчет показателей ведется «от идеала». То есть некое идеальное состояние принимается за абсолютный нуль, а за отклонение от него начисляются баллы – чем больше отклонений, тем выше оценка.

Это отражает стремление максимально снизить уровень существующих отклонений и движение к качественному прогрессу. Российские исследователи пользуются иной шкалой оценивания, где за абсолютный нуль принимается максимально отрицательное состояние, что позволяет каждому положительному достижению приписывать некоторое количество баллов. Возможно, такое различие подходов базируется на различий парадигм возможного и запретного (соответственно “разрешено все, что не запрещено” или “запрещено все, что не разрешено”).

Соответственно, формальное увеличение количества баллов позволяет говорить о некоем «качественном улучшении». На качественном уровне это расхождение обозначается расхождением в целеполагании. Движение к идеалу на западе и «уход от худшего» у нас. В первом случае всегда видна цель, во втором – существует перманентное неисчезающее оправдание в виде соседа, у которого «еще хуже», что позволяет даже на количественном уровне оправдывать любую политику.

Вместе с тем, это позволяет нам утверждать, что чистого количественного анализа не существует, поскольку он всегда четко привязан к качественным методикам. В этой связи необходимо обратить внимание на необоснованность широко распространенного толкования качественного и количественного анализа как альтернативных методов исследования. В действительности же количественный анализ можно рассматривать как альтернативу не качественному, а поверхностно описательному анализу в терминах с сильно размытым смыслом. Количественные методы значительно более трудоемки и сложны в применении и понимании, чем методы описательные. Это требует дополнительных усилий от исследователей. Впрочем, они многократно окупаются теми результатами, которые получаются при их применении, что было показано многими классиками этой области от У.Петти до П.Сорокина.

На сегодняшний день можно выделить несколько основных школ, проводящих исследования общества с помощью количественных методов анализа. Экономическая школа, пожалуй, лидирует на этом поприще, что объяснимо наличием большого числа легко измеримых показателей. Предметом анализа здесь служит уровень благосостояния государств и регионов, выявление основных тенденций развития. Именно здесь цифровой аппарат начал применяться раньше всего. К настоящему времени уже сложился довольно обширный спектр показателей развития общества, которые применяются международными организациями для оценок и экспертиз, а порой сводятся в комплексные показатели. Успешно осваивается ими и региональная тематика, становится все более очевидным понимание разнородности социально-экономических процессов в такой огромной стране как Россия.

Современная социологическая школа в России представлена, на наш взгляд, в первую очередь, работами С.Г. Кирдиной, Т.И. Заславской, Ю.А. Левады и др. На первой место здесь выходят проблемы уровня жизни, социальной трансформации, социальных проблем. Социально-экономические подходы на региональном уровне успешно интегрируются географической школой с привязкой к территории (Н.В. Зубаревич, А.И. Трейвиш и др.).

На этом фоне задача политологии сводится к учету уже имеющихся наработок в различных отраслях и выработке количественных параметров непосредственно политического развития, которые позволяли бы объективно оценивать текущее состояние и динамику движения системы.

Одним из ключевых вопросов при попытке составления комплексных оценочных показателей, которые необходимо учитывать при проведении исследования, является число факторов, которое обычно определяется балансом между их количеством, принимаемым в концептуальной (когнитивной) модели изучаемого явления, и возможностями измерений. [5] В современных когнитивных моделях стран с переходной экономикой таких факторов насчитывается немало. К ним обычно относят факторы, отражающие экономику (доходы на душу населения, меру их неоднородности и бедность, валовой внутренний продукт), коррупцию, демократичность и политические свободы (включая свободу СМИ), образование, государственные расходы, интегральные индексы качества жизни.

К сожалению, для большинства факторов не существует единой методики измерения. Даже для экономических показателей существуют и применяются в различных случаях неодинаковые методики расчета. Что касается показателей из других сфер, то здесь неоднородность наблюдается не только в методиках расчета, но и в самом наборе индикаторов. Это порождает проблематику перехода и различия между внутренними переменными - A концептуальной схемы (то, что реально измеряемо) и инструментальными переменными системы – B (которые могут быть оценены). В идеальном случае А тождественно равны В, но на практике многие переменные или измерены косвенно или крайне неточно или вообще недоступны.

Остановимся подробнее на построении схемы измерений для случая, когда можно оценить происходящие процессы поведенчески. Иначе говоря, допустим, что мы имеем возможность оценить происходящие в государстве события по нескольким критериям-блокам (возьмем для наглядности те же блоки что и во FreedomHouse – таблица1: электоральный процесс; гражданское общество; независимость СМИ; правительство; конституционный, законодательный, cудебный; коррупция).

Представим, что по каждому из критериев (блоков) есть монотонная шкала, отражающая степень выраженности происходящего события (тяжести нарушений) и вероятность того что такое событие наблюдается. Теперь мы можем построить матрицу интеракции которая отображает характер распределения событий по блокам (в каждой ячейке расположено число отвечающая аномальному событию и уровню тяжести, от 1 до n этой аномалии).

Матрица включает условия нормировки (сумма элементов в каждой строке, когда меняется второй индекс при неизменном первом, равна единице). В случае если правила реакции единообразны, матрица будет сильно разреженной. Очевидно, что матрица включает в себя максимально полную информацию о поведенческих реакциях в рамках детальности, характеризуемой выбранными блоками. Cравнивая матрицы разных систем, можно судить о самих системах (в частности, о расстоянии между ними), cравнивая изменение их во времени – об их эволюции.

Можно использовать и более упрощенные критерии (например, строить свертки, суммируя в каждой строке i величины Pij с некоторым монотонно нарастающим весом (по подобной схеме устроены индексы FreedomHouse). Наконец, можно сохранять только значения, отвечающие максимальному ненулевому столбцу (наиболее жесткой реакции власти) в каждой строке (это имеет смысл в силу монотонности шкал) и считать это ее оценкой.

Заметим, что можно строить оценку промежуточную между минимальной и максимальной (например, известную медианную) или более того – параметрическую, включающую обе крайние оценки (мы рассмотрели феномен их возникновения выше) как частный случай при конкретном значении параметров. Такая оценка может быть построена как среднестепенное по строке отвечающей блоку.

На наш взгляд, в данный момент институты гражданского общества остро нуждаются в разработке и широком внедрении подобного аппарата оценки интеракции (при всей его простоте и наглядности он может быть эффективно применении для оценки экологии, голосовании политических партии и постановке многих иных задач мониторинга вялотекущих монотонных процессов).

В настоящее время разработаны лишь отдельные показатели, характеризующие политическую систему в том или иной ее аспекте, поэтому попытки обобщения пока возможны лишь на основе заимствованных координатных шкал из смежных дисциплин. Например, в социологии С. Г. Кирдина вводит положение о двух идеальных типах институциональных матриц, названных Х и Y-матрицами, на основе которых определяется социетальная природа общества. Х-матрица образована институтами редистрибутивной экономики, унитарного политического устройства и коммунитарной идеологии. В свою очередь, Y-матрица образована институтами рыночной экономики, федеративного политического устройства и субсидиарной идеологии. Общества с доминированием Х и Y-матриц рассматриваются как расположенные на оси исторического развития, реализующие прогрессивные, но качественно различные траектории общественной эволюции. [6]

На основе такого подхода удобно ввести третью шкалу, отображающую рейтинги кандидатов на президентских выборах за ряд лет. Наиболее показательны из них данные о выборах 2004. К примеру, популярности В.В. Путина придумано большое число объяснений, но все они носят характер скорее умозрительных, порой весьма тенденциозных, построений, чем подтвержденных фактами гипотез. Приводятся причины политического, экономического, идеологического характера, но, когда эти понятия почти лишены объективного содержания и не подкреплены цифрами, уйти можно очень далеко. Мы попытались наполнить указанные измерения регионального социума количественными величинами, позволяющие проводить сравнения в сопоставимых шкалах и привлекли данные Госкомстата [7], ЮНЕСКО [8] , фонда КАРНЕГИ [9] – все эти источники данных рассматриваются социологами как репрезентативные. Значительная часть этих данных по отдельности использовалась неоднократно, но совместно друг с другом в известных автору открытых исследованиях они не применялись. В ходе исследования показатели были консолидированы нами в сводную таблицу и обработаны с помощью методов математической статистики: визуализация парных и многомерных связей, факторный анализ, регрессионный анализ, индексный анализ.

В качестве валидного комплексного показателя удобно использовать индекс авторитаризма, составленный фондом КАРНЕГИ [10] , особенно, с учетом того, что лидерам страны и лидеры регионов часто заявляют «повышение демократизации» как значимое направление развития [11]. Между тем, на региональном уровне степень демократизации-авторитаризма сильно варьирует. Более того, реальное положение дел с демократией в том или ином регионе может очень сильно отличаться от расхожих представлений, поскольку нередко они основаны на фрагментарной, иногда сильно искаженной информации.

Рис. 1. Диаграмма распределения российских регионов по индексу авторитаризма

На рис. 1 приведена диаграмма, отражающая распределение российских регионов по индексу авторитаризма. Большая часть субъектов федерации сконцентрирована между значениями 3 и 5 – в пределах средних значений этого индекса. Однако характер кривой показывает отличность распределения от нормального [12] : в области значений индекса от 0 до 3 находится всего 7 регионов, в области же от 5 до 8 – более двух десятков [13].

Интересно, что результаты количественных измерений могут расходиться с представлениями, сложившимися по итогам географического анализа: Контрастно распределяются регионы, порой сводимые в одну группу. Заметно отличаются по индексу демократичности-авторитаризма регионы «красного пояса»: Тамбовская (6 место по демократичности), Рязанская (10), Амурская (14), Тульская (24), Смоленская (27) и Брянская (32) области.

В качестве парного авторитаризму фактора оценки политического состояния можно попытаться оценить наличие свободной региональной прессы (в противном случае продвижение любых оппонентов кандидата, лоббируемого центральными СМИ, происходит наиболее интенсивно).

Число СМИ и уровень их развития традиционно включается во многие индексы как показатель развития гражданского общества. В поисках репрезентативных данных такого рода нам удалось найти оригинальное решение. Мы привлекли данные наиболее крупного сетевого агентства рекламы о региональных рейтингах развития СМИ, определяемых по числу рекламных предложений [14] (Москва и Санкт-Петербург, естественно охарактеризованы заниженными показателями). При этом общий объем статистики достигает (с учетом величины рейтингов изданий) величины в 20-1000 оценок практически на каждый регион.

Важным показателем может служить расхождение максимального и медианного рейтинга (в регионах с одним центром и малым числом крупных городов эти параметры близки, а в регионах с несколькими соизмеримыми по размеру городами в каждом из которых может издаваться своя газета – заметно расходятся). Число изданий, максимальный рейтинг и медианный рейтинг, таким образом, характеризуют регион. Поскольку введение в научный оборот новых показателей - серьезная задача, нами была тщательно проанализирована взаимосвязь их с авторитетными данными. Все три величины, используемые для оценки уровня развития СМИ в регионах, прямо коррелируют между собой и могут быть использованы в качестве показателей для оценки уровня влияния независимой прессы как в совокупности, так и по отдельности.
При сравнении различных параметров прослеживается довольно четкая обратная корреляция между числом газет в регионе и уровнем авторитаризма и прямая взаимозависимость с ВВП на душу населения. Таким образом, выделяются три группы регионов: экономически развитые с высоким уровнем развития СМИ (многополярная идеология) и демократическим способом формирования власти (соответствует Х –матрице) , бедные с высоким уровнем авторитаризма, низким уровнем развития СМИ (мобилизационная идеология), соответствующие Y-матрице, и промежуточные – переходный тип.

При наложении на эту типологию результатов голосований на последних президентских выборах отчетливо обнаруживаются некоторые закономерности. Парные сопоставления показывают, что процент голосов за И. Хакамаду находится в обратной зависимости относительно индекса авторитаризма и в прямой зависимости от уровня развития СМИ. Те же закономерности действуют и относительно С. Глазьева. Наиболее высокую явку и максимальный уровень поддержки В. Путина показали экономически неразвитые регионы с авторитарным типом правления и слаборазвитой прессой. Сложнее обеспечивать явку и поддержку действующему президенту в развитых регионах, где экономическая и политическая среда очень конкурентны, где есть влиятельная независимая пресса. Эти регионы тоже ориентированы на пре-зидента, как и вся страна, однако из-за политического плюрализма и экономической "продвинутости" там административный ресурс применяется очень осторожно и никаких чудес с явкой продемонстрировать невозможно. Регионы, характеризующиеся Х-матрицей экономических, политических, идеологических институтов, показывают мобилизационный тип элек-торального поведения, характеризующийся высоким уровнем явки и выраженной поддержкой «кандидата власти». Регионы, отмеченные Y-типом институциональной матрицы, демонстрируют более равномерное распределе-ние относительных успехов у различных кандидатов.

Возможно, что рассмотренный нами пример не дал результатов, которые можно было бы назвать сенсационными. Однако здесь уместно провести сравнение с решением арифметической задачки: важен не столько подсмотренный или угаданный правильный ответ, сколько владение методом достижения результата. Измеряемость политической системы давно теоретически и практически доказана западными политологами, освоение и развитие количественных методов отечественными исследователями, на наш взгляд, способно продвинуть заметно вперед не только политическую науку, но и внести новые качественные подходы в политическую практику, что не менее важно.

Материалы распространяются свободно при условии сохранения ссылок (http://rrpolit.narod.ru)

Блоки\События	1	2	3	4	5	6	7	8
1	P₁₁	P₁₂	P₁₃	P₁₄	P₁₅	P₁₆	P₁₇	P₁₈
2	P₂₁	P₂₂	P₂₃	P₂₄	P₂₅	P₂₆	P₂₇	P₁₉
…	…	…	…	…	…	…	…	…
n	Pn₁	P_n2	Pn₃	Pn₄	Pn₅	Pn₆	Pn₇	Pn₈